1383 ответов в теме

[patriot]

Вольный стих, но меня зацепил. Автора не знаю, нашел на просторах инета:
 

Я часть потерянного поколения

И я отказываюсь верить, что

Я могу изменить этот мир.

Я понимаю, возможно это шокирует вас, но

«Счастье уже внутри тебя»

- Это ложь, на самом деле

Деньги сделают меня счастливым

И в тридцать лет я расскажу своему ребенку, что

Он – не самая важная вещь в моей жизни.

Мой босс будет знать, что

Мои принципы:

Работа

Важнее, чем

Семья

Послушайте:

С давних пор

Люди живут семьями

Но сейчас

 

Общество никогда не будет таким, как прежде

Эксперты говорят мне

Через тридцать лет я буду праздновать десятилетие моего развода

Я не верю, что

Я буду жить в стране, которую сам создам.

В будущем

Уничтожение природы станет нормой.

Никто не верит, что

Мы сохраним нашу прекрасную планету.

И конечно

Мое поколение уже потеряно.

Глупо полагать, что

Есть надежда.

 

А теперь прочитайте стихотворение снизу вверх

Изменено: patriot, 15 Январь 2014 - 23:55

[gawab]

А вот Асадовское авиационное...

Баллада о ненависти и любви
I

Метель ревет, как седой исполин,
Вторые сутки не утихая,
Ревет, как пятьсот самолетных турбин,
И нет ей, проклятой, конца и края!

Пляшет огромным белым костром,
Глушит моторы и гасит фары.
В замяти снежной аэродром,
Служебные здания и ангары.

В прокуренной комнате тусклый свет,
Вторые сутки не спит радист.
Он ловит, он слушает треск и свист,
Все ждут напряженно: жив или нет?

Радист кивает: - Пока еще да,
Но боль ему не дает распрямиться.
А он еще шутит: "Мол, вот беда
Левая плоскость моя никуда!
Скорее всего перелом ключицы..."

Где-то буран, ни огня, ни звезды
Над местом аварии самолета.
Лишь снег заметает обломков следы
Да замерзающего пилота.

Ищут тракторы день и ночь,
Да только впустую. До слез обидно.
Разве найти тут, разве помочь -
Руки в полуметре от фар не видно?

А он понимает, а он и не ждет,
Лежа в ложбинке, что станет гробом.
Трактор если даже придет,
То все равно в двух шагах пройдет
И не заметит его под сугробом.

Сейчас любая зазря операция.
И все-таки жизнь покуда слышна.
Слышна ведь его портативная рация
Чудом каким-то, но спасена.

Встать бы, но боль обжигает бок,
Теплой крови полон сапог,
Она, остывая, смерзается в лед,
Снег набивается в нос и рот.

Что перебито? Понять нельзя.
Но только не двинуться, не шагнуть!
Вот и окончен, видать, твой путь!
А где-то сынишка, жена, друзья...

Где-то комната, свет, тепло...
Не надо об этом! В глазах темнеет...
Снегом, наверно, на метр замело.
Тело сонливо деревенеет...

А в шлемофоне звучат слова:
- Алло! Ты слышишь? Держись, дружище -
Тупо кружится голова...
- Алло! Мужайся! Тебя разыщут!..

Мужайся? Да что он, пацан или трус?!
В каких ведь бывал переделках грозных.
- Спасибо... Вас понял... Пока держусь! -
А про себя добавляет: "Боюсь,
Что будет все, кажется, слишком поздно..."

Совсем чугунная голова.
Кончаются в рации батареи.
Их хватит еще на час или два.
Как бревна руки... спина немеет...

- Алло!- это, кажется, генерал.-
Держитесь, родной, вас найдут, откопают...-
Странно: слова звенят, как кристалл,
Бьются, стучат, как в броню металл,
А в мозг остывший почти не влетают...

Чтоб стать вдруг счастливейшим на земле,
Как мало, наверное, необходимо:
Замерзнув вконец, оказаться в тепле,
Где доброе слово да чай на столе,
Спирта глоток да затяжка дыма...

Опять в шлемофоне шуршит тишина.
Потом сквозь метельное завыванье:
- Алло! Здесь в рубке твоя жена!
Сейчас ты услышишь ее. Вниманье!

С минуту гуденье тугой волны,
Какие-то шорохи, трески, писки,
И вдруг далекий голос жены,
До боли знакомый, до жути близкий!

- Не знаю, что делать и что сказать.
Милый, ты сам ведь отлично знаешь,
Что, если даже совсем замерзаешь,
Надо выдержать, устоять!

Хорошая, светлая, дорогая!
Ну как объяснить ей в конце концов,
Что он не нарочно же здесь погибает,
Что боль даже слабо вздохнуть мешает
И правде надо смотреть в лицо.

- Послушай! Синоптики дали ответ:
Буран окончится через сутки.
Продержишься? Да?
- К сожалению, нет...
- Как нет? Да ты не в своем рассудке!

Увы, все глуше звучат слова.
Развязка, вот она - как ни тяжко.
Живет еще только одна голова,
А тело - остывшая деревяшка.

А голос кричит: - Ты слышишь, ты слышишь?!
Держись! Часов через пять рассвет.
Ведь ты же живешь еще! Ты же дышишь?!
Ну есть ли хоть шанс?
- К сожалению, нет...

Ни звука. Молчанье. Наверно, плачет.
Как трудно последний привет послать!
И вдруг: - Раз так, я должна сказать! -
Голос резкий, нельзя узнать.
Странно. Что это может значить?

- Поверь, мне горько тебе говорить.
Еще вчера я б от страха скрыла.
Но раз ты сказал, что тебе не дожить,
То лучше, чтоб после себя не корить,
Сказать тебе коротко все, что было.

Знай же, что я дрянная жена
И стою любого худого слова.
Я вот уже год тебе не верна
И вот уже год, как люблю другого!

О, как я страдала, встречая пламя
Твоих горячих восточных глаз. -
Он молча слушал ее рассказ,
Слушал, может, последний раз,
Сухую былинку зажав зубами.

- Вот так целый год я лгала, скрывала,
Но это от страха, а не со зла.
- Скажи мне имя!..-
Она помолчала,
Потом, как ударив, имя сказала,
Лучшего друга его назвала!

Затем добавила торопливо:
- Мы улетаем на днях на юг.
Здесь трудно нам было бы жить счастливо.
Быть может, все это не так красиво,
Но он не совсем уж бесчестный друг.

Он просто не смел бы, не мог, как и я,
Выдержать, встретясь с твоими глазами.
За сына не бойся. Он едет с нами.
Теперь все заново: жизнь и семья.

Прости. Не ко времени эти слова.
Но больше не будет иного времени. -
Он слушает молча. Горит голова...
И словно бы молот стучит по темени...

- Как жаль, что тебе ничем не поможешь!
Судьба перепутала все пути.
Прощай! Не сердись и прости, если можешь!
За подлость и радость мою прости!

Полгода прошло или полчаса?
Наверно, кончились батареи.
Все дальше, все тише шумы... голоса...
Лишь сердце стучит все сильней и сильнее!

Оно грохочет и бьет в виски!
Оно полыхает огнем и ядом.
Оно разрывается на куски!
Что больше в нем: ярости или тоски?
Взвешивать поздно, да и не надо!

Обида волной заливает кровь.
Перед глазами сплошной туман.
Где дружба на свете и где любовь?
Их нету! И ветер как эхо вновь:
Их нету! Все подлость и все обман!

Ему в снегу суждено подыхать,
Как псу, коченея под стоны вьюги,
Чтоб два предателя там, на юге,
Со смехом бутылку открыв на досуге,
Могли поминки по нем справлять?!

Они совсем затиранят мальца
И будут усердствовать до конца,
Чтоб вбить ему в голову имя другого
И вырвать из памяти имя отца!

И все-таки светлая вера дана
Душонке трехлетнего пацана.
Сын слушает гул самолетов и ждет.
А он замерзает, а он не придет!

Сердце грохочет, стучит в виски,
Взведенное, словно курок нагана.
От нежности, ярости и тоски
Оно разрывается на куски.
А все-таки рано сдаваться, рано!

Эх, силы! Откуда вас взять, откуда?
Но тут ведь на карту не жизнь, а честь!
Чудо? Вы скажете, нужно чудо?
Так пусть же! Считайте, что чудо есть!

Надо любою ценой подняться
И всем существом, устремясь вперед,
Грудью от мерзлой земли оторваться,
Как самолет, что не хочет сдаваться,
А сбитый, снова идет на взлет!

Боль подступает такая, что кажется,
Замертво рухнешь назад, ничком!
И все-таки он, хрипя, поднимается.
Чудо, как видите, совершается!
Впрочем, о чуде потом, потом...

Швыряет буран ледяную соль,
Но тело горит, будто жарким летом,
Сердце колотится в горле где-то,
Багровая ярость да черная боль!

Вдали сквозь дикую карусель
Глаза мальчишки, что верно ждут,
Они большие, во всю метель,
Они, как компас, его ведут!

- Не выйдет! Неправда, не пропаду! -
Он жив. Он двигается, ползет!
Встает, качается на ходу,
Падает снова и вновь встает...

II

К полудню буран захирел и сдал.
Упал и рассыпался вдруг на части.
Упал, будто срезанный наповал,
Выпустив солнце из белой пасти.

Он сдал, в предчувствии скорой весны,
Оставив после ночной операции
На чахлых кустах клочки седины,
Как белые флаги капитуляции.

Идет на бреющем вертолет,
Ломая безмолвие тишины.
Шестой разворот, седьмой разворот,
Он ищет... ищет... и вот, и вот -
Темная точка средь белизны!

Скорее! От рева земля тряслась.
Скорее! Ну что там: зверь? Человек?
Точка качнулась, приподнялась
И рухнула снова в глубокий снег...

Все ближе, все ниже... Довольно! Стоп!
Ровно и плавно гудят машины.
И первой без лесенки прямо в сугроб
Метнулась женщина из кабины!

Припала к мужу: - Ты жив, ты жив!
Я знала... Все будет так, не иначе!..-
И, шею бережно обхватив,
Что-то шептала, смеясь и плача.

Дрожа, целовала, как в полусне,
Замерзшие руки, лицо и губы.
А он еле слышно, с трудом, сквозь зубы:
- Не смей... ты сама же сказала мне..

- Молчи! Не надо! Все бред, все бред!
Какой же меркой меня ты мерил?
Как мог ты верить?! А впрочем, нет,
Какое счастье, что ты поверил!

Я знала, я знала характер твой!
Все рушилось, гибло... хоть вой, хоть реви!
И нужен был шанс, последний, любой!
А ненависть может гореть порой
Даже сильней любви!

И вот, говорю, а сама трясусь,
Играю какого-то подлеца.
И все боюсь, что сейчас сорвусь,
Что-нибудь выкрикну, разревусь,
Не выдержав до конца!

Прости же за горечь, любимый мой!
Всю жизнь за один, за один твой взгляд,
Да я, как дура, пойду за тобой,
Хоть к черту! Хоть в пекло! Хоть в самый ад!

И были такими глаза ее,
Глаза, что любили и тосковали,
Таким они светом сейчас сияли,
Что он посмотрел в них и понял все!

И, полузамерзший, полуживой,
Он стал вдруг счастливейшим на планете.
Ненависть, как ни сильна порой,
Не самая сильная вещь на свете!

Эдуард Асадов. Остров Романтики.
Москва: Молодая гвардия, 1969.

[Alisenok]

Вольный стих, но меня зацепил. Автора не знаю, нашел на просторах инета:
 

Я часть потерянного поколения

И я отказываюсь верить, что

Я могу изменить этот мир.

Я понимаю, возможно это шокирует вас, но

«Счастье уже внутри тебя»

- Это ложь, на самом деле

Деньги сделают меня счастливым

И в тридцать лет я расскажу своему ребенку, что

Он – не самая важная вещь в моей жизни.

Мой босс будет знать, что

Мои принципы:

Работа

Важнее, чем

Семья

Послушайте:

С давних пор

Люди живут семьями

Но сейчас

 

Общество никогда не будет таким, как прежде

Эксперты говорят мне

Через тридцать лет я буду праздновать десятилетие моего развода

Я не верю, что

Я буду жить в стране, которую сам создам.

В будущем

Уничтожение природы станет нормой.

Никто не верит, что

Мы сохраним нашу прекрасную планету.

И конечно

Мое поколение уже потеряно.

Глупо полагать, что

Есть надежда.

 

А теперь прочитайте стихотворение снизу вверх

Здорово, очень понравилось!

[Птица]

Безгранично удивил девятый класс. Нашли малоизвестное стихотворение Цветаевой, задание было такое: найди то, что тебе понравилось, и прочти всем. Полкласса ревело, остальная часть терла глаза. Даже парни, а они у меня ого-го-го буйные.

Самоубийство.

Был вечер музыки и ласки,
Все в дачном садике цвело.
Ему в задумчивые глазки
Взглянула мама так светло!
Когда ж в пруду она исчезла
И успокоилась вода,
Он понял — жестом злого жезла
Ее колдун увлек туда.
Рыдала с дальней дачи флейта
В сияньи розовых лучей...
Он понял — прежде был он чей-то,
Теперь же нищий стал, ничей.
Он крикнул: «Мама!», вновь и снова,
Потом пробрался, как в бреду,
К постельке, не сказав ни слова
О том, что мамочка в пруду.
Хоть над подушкою икона,
Но страшно! — «Ах, вернись домой!»
Он тихо плакал. Вдруг с балкона
Раздался голос: «Мальчик мой!»

В изящном узеньком конверте
Нашли ее «прости»: «Всегда
Любовь и грусть — сильнее смерти».
Сильнее смерти... Да, о да!..

[27.]

Вот пробило меня ...... смерть-тоска задушевная такая получилась.......... на любителя кароче:

 

Я знаю точно, что должно случиться...
И невозможно будет отпросится...
Старуха терпеливо курит ладан,
В руках сжимая новый белый саван.
 
На непослушных ликах вырезав улыбку..
Забудешь все обиды - дерзские ошибки.
Глаза закроешь нежными руками,
И солнца свет согреет сердца раны...
 
Простить всех грешных ничего не стоит
Меня ничто уже не беспокоит....
И вопреки всему тому что знаю,
Верно и медленно..... я умираю...

[cloc]

Счастье хрупкое творение, 

Призрак вечный, силуэт 

Словно облако движенье, 

Оставляет в жизни след 

[Maravilla]

* * *

Уходили мы из Крыма
Среди дыма и огня;
Я с кормы всё время мимо
В своего стрелял коня.
А он плыл, изнемогая,
За высокою кормой, 
Всё не веря, всё не зная, 
Что прощается со мной.
Сколько раз одной могилы
Ожидали мы в бою…
Конь всё плыл, теряя силы,
Веря в преданность мою.
Мой денщик стрелял не мимо –
Покраснела чуть вода…
Уходящий берег Крыма
Я запомнил навсегда.
 

Николай Туроверов, 1940 год.

[Ugo Fantozzi]

День придет, и перламутром шелка
В бирюзе, сверкающей росой,
Замелькают красные футболки
Со знаменитой белой полосой!

 

(Константин Сергеевич Есенин)

 

[Зеркало]

да, Миш, вот это был болельщик... о советском футболе знал абсолютно все...

[Maravilla]

18 июля - день рождения Евгения Александровича Евтушенко.

 

Дай Бог.

 

Дай бог слепцам глаза вернуть
и спины выпрямить горбатым.
Дай бог быть богом хоть чуть-чуть,
но быть нельзя чуть-чуть распятым.

Дай бог не вляпаться во власть
и не геройствовать подложно,
и быть богатым — но не красть,
конечно, если так возможно.

Дай бог быть тертым калачом,
не сожранным ничьею шайкой,
ни жертвой быть, ни палачом,
ни барином, ни попрошайкой.

Дай бог поменьше рваных ран,
когда идет большая драка.
Дай бог побольше разных стран,
не потеряв своей, однако.

Дай бог, чтобы твоя страна
тебя не пнула сапожищем.
Дай бог, чтобы твоя жена
тебя любила даже нищим.

Дай бог лжецам замкнуть уста,
глас божий слыша в детском крике.
Дай бог живым узреть Христа,
пусть не в мужском, так в женском лике.

Не крест — бескрестье мы несем,
а как сгибаемся убого.
Чтоб не извериться во всем,
Дай бог ну хоть немного Бога!

Дай бог всего, всего, всего
и сразу всем — чтоб не обидно...
Дай бог всего, но лишь того,
за что потом не станет стыдно.

 

(1990)

 

[Ugo Fantozzi]

Этим летом солнца слишком много,

Этим летом небо слишком ясное,

Этим летом женщина у Бога

Попросила дочке жизнь прекрасную.

 

Но случилось так что Божий замысел

Не вместил ее житьишко куцее,

Что ее дочурка оказалася

С нею на пути у революции,

 

Что снаряд предназначался контре,

То есть "сепаратору и ватнику",

А  головку снес ее ребенку

И разворотил грудину матери.

 

А ля гер ком а ля гер, любезные,

Подкрутил чуть-чуть наводчик лишнего.

И молитвы ваши бесполезные,

И беда со слухом у Всевышнего.

 

В. Степанцов.

[Зеркало]

Я закрою глаза, я обиды забуду,
Я прощу всё, что можно, и всё, что нельзя,
Но другим никогда, видит Бог, я не буду,
Если что-то не так, вы простите меня…

 

(И.Слуцкий)

 

очень известный куплет конечно... но от этого не менее гениальный )

[Maravilla]

И. Слуцкий вообще-то музыкант, а не поэт. текст песни написан В. Цыгановым. раз шансон слушаешь, надо бы и авторов знать. ладно уж, что это и не стихотворение вовсе, и даже не целиком.

[Зеркало]

спасибо, кэп (залез обратно под плинтус) )

[Lerok]

Когда ты на машине, при деньгах,

Друзья тебя качают на  руках.

Когда ты покупаешь им вино,

Они с тобой смеются заодно...

Ты  делаешь подарки, к ним спешишь,

Волнуешься и дружбой дорожишь.

Приходишь, помогаешь им в беде...

Ты плачешь... А друзья сегодня где?

Когда не на машине, а в долгах...

Когда не над землею, а в ногах,

Ты  присмотрись, кто рядышком с тобой,

Вот это друг подаренный судьбой.

А  те, кто хохотали в унисон,

И тратили с тобою миллион,

Сегодня будут  также хохотать,

С твоим врагом тебя же обсуждать...

У радости всегда  друзей полно,

Но в тот момент, когда в душе темно,

Из десяти останется один,

Кто рядышком без выгодных причин,

А потому что в нем душа живёт,

Которая  без слов тебя поймёт.

А остальных отшей, ведь их душа...

Не стоит, к  сожалению, ни гроша.

Не трать себя на всех, а посмотри,

В ком солнце не  снаружи, а внутри.

Запомни - не бывает сто друзей,

Но есть один, кто этих  ста верней!!!

[Птица]

Золотая рыбка.

В замке был веселый бал,
Музыканты пели.
Ветерок в саду качал
Легкие качели.

В замке, в сладостном бреду,
Пела, пела скрипка.
А в саду была в пруду
Золотая рыбка.

И кружились под луной,
Точно вырезные,
Опьяненные весной,
Бабочки ночные.

Пруд качал в себе звезду,
Гнулись травы гибко,
И мелькала там в пруду
Золотая рыбка.

Хоть не видели ее
Музыканты бала,
Но от рыбки, от нее,
Музыка звучала.

Чуть настанет тишина,
Золотая рыбка
Промелькнет, и вновь видна
Меж гостей улыбка.

Снова скрипка зазвучит,
Песня раздается.
И в сердцах любовь журчит,
И весна смеется.

Взор ко взору шепчет: «Жду!»
Так светло и зыбко,
Оттого что там в пруду —
Золотая рыбка.

К. Д. Бальмонт, 1903.

[EvGENI-ja]

Возможно, повторюсь...одно из любимых

Мама на даче, ключ на столе, завтрак можно не делать. 
Скоро каникулы, восемь лет, в августе будет девять.
В августе девять, семь на часах, небо легко и плоско,
солнце оставило в волосах выцветшие полоски.
Сонный обрывок в ладонь зажать, и упустить сквозь пальцы.
Витька с десятого этажа снова зовет купаться.
Надо спешить со всех ног и глаз - вдруг убегут, оставят.
Витька закончил четвертый класс - то есть почти что старый.
Шорты с футболкой - простой наряд, яблоко взять на полдник.
Витька научит меня нырять, он обещал, я помню.
К речке дорога исхожена, выжжена и привычна.
Пыльные ноги похожи на мамины рукавички.
Нынче такая у нас жара - листья совсем как тряпки.
Может быть, будем потом играть, я попрошу, чтоб в прятки.
Витька - он добрый, один в один мальчик из Жюля Верна.
Я попрошу, чтобы мне водить, мне разрешат, наверно.
Вечер начнется, должно стемнеть. День до конца недели.
Я поворачиваюсь к стене. Сто, девяносто девять.

Мама на даче. Велосипед. Завтра сдавать экзамен.
Солнце облизывает конспект ласковыми глазами.
Утро встречать и всю ночь сидеть, ждать наступленья лета.
В августе буду уже студент, нынче - ни то, ни это.
Хлеб получерствый и сыр с ножа, завтрак со сна невкусен.
Витька с десятого этажа нынче на третьем курсе.
Знает всех умных профессоров, пишет программы в фирме.
Худ, ироничен и чернобров, прямо герой из фильма.
Пишет записки моей сестре, дарит цветы с получки,
только вот плаваю я быстрей и сочиняю лучше.
Просто сестренка светла лицом, я тяжелей и злее,
мы забираемся на крыльцо и запускаем змея.
Вроде они уезжают в ночь, я провожу на поезд.
Речка шуршит, шелестит у ног, нынче она по пояс.
Семьдесят восемь, семьдесят семь, плачу спиной к составу.
Пусть они прячутся, ну их всех, я их искать не стану.

Мама на даче. Башка гудит. Сонное недеянье.
Кошка устроилась на груди, солнце на одеяле.
Чашки, ладошки и свитера, кофе, молю, сварите.
Кто-нибудь видел меня вчера? Лучше не говорите.
Пусть это будет большой секрет маленького разврата,
каждый был пьян, невесом, согрет теплым дыханьем брата,
горло охрипло от болтовни, пепел летел с балкона,
все друг при друге - и все одни, живы и непокорны.
Если мы скинемся по рублю, завтрак придет в наш домик,
Господи, как я вас всех люблю, радуга на ладонях.
Улица в солнечных кружевах, Витька, помой тарелки.
Можно валяться и оживать. Можно пойти на реку.
Я вас поймаю и покорю, стричься заставлю, бриться.
Носом в изломанную кору. Тридцать четыре, тридцать...

Мама на фотке. Ключи в замке. Восемь часов до лета.
Солнце на стенах, на рюкзаке, в стареньких сандалетах.
Сонными лапами через сквер, и никуда не деться.
Витька в Америке. Я в Москве. Речка в далеком детстве.
Яблоко съелось, ушел состав, где-нибудь едет в Ниццу,
я начинаю считать со ста, жизнь моя - с единицы.
Боремся, плачем с ней в унисон, клоуны на арене.
"Двадцать один", - бормочу сквозь сон. "Сорок", - смеется время.
Сорок - и первая седина, сорок один - в больницу.
Двадцать один - я живу одна, двадцать: глаза-бойницы,
ноги в царапинах, бес в ребре, мысли бегут вприсядку,
кто-нибудь ждет меня во дворе, кто-нибудь - на десятом.
Десять - кончаю четвертый класс, завтрак можно не делать.
Надо спешить со всех ног и глаз. В августе будет девять.
Восемь - на шее ключи таскать, в солнечном таять гимне...

Три. Два. Один. Я иду искать. Господи, помоги мне.

[Зеркало]

Евгеша, супер... это чье?

Такое ощущение что последний куплет писАл другой автор... или намного позже...   

[EvGENI-ja]

Евгеша, супер... это чье?

Такое ощущение что последний куплет писАл другой автор... или намного позже...   

почему?ощущение такое?

[Зеркало]

почему?ощущение такое?

слишком отличается по настроению от первых трех...

[Niksik]

В огороде сельдерей,
Скорей водочки налей.
Выпьем водочки вдвоём,
И детишек накуём.
Будем биться что есть силы,
Жаль - получатся дебилы.
Если хочешь ты детей,
Лучше водочки не пей!

[Птица]

Прощай.

Прощай,
позабудь
и не обессудь.
А письма сожги,
как мост.
Да будет мужественным
твой путь,
да будет он прям
и прост.
Да будет во мгле
для тебя гореть
звездная мишура,
да будет надежда
ладони греть
у твоего костра.
Да будут метели,
снега, дожди
и бешеный рев огня,
да будет удач у тебя впереди
больше, чем у меня.
Да будет могуч и прекрасен
бой,
гремящий в твоей груди.

Я счастлив за тех,
которым с тобой,
может быть,
по пути.

И. Бродский, 1957.

[Niksik]

Блин кто же знал что это сосед Бродский все письма спалил

[Птица]

все письма спалил

Надеюсь, не Алеськины?????
P.S. Купидонка не одобряет!!!

Изменено: Птица, 14 Октябрь 2014 - 22:17

[EvGENI-ja]

и вот такой Бродский:

Кажинный раз на этом самом месте
я вспоминаю о своей невесте.
Вхожу в шалман, заказываю двести.

Река бежит у ног моих, зараза.
Я говорю ей мысленно: бежи.
В глазу -- слеза. Но вижу краем глаза
Литейный мост и силуэт баржи.

Моя невеста полюбила друга.
Я как узнал, то чуть их не убил.
Но Кодекс строг. И в чем моя заслуга,
что выдержал характер. Правда, пил.

Я пил как рыба. Если б с комбината
не выгнали, то сгнил бы на корню.
Когда я вижу будку автомата,
то я вхожу и иногда звоню.

Подходит друг, и мы базлаем с другом.
Он говорит мне: Как ты, Иванов?
А как я? Я молчу. И он с испугом
Зайди, кричит, взглянуть на пацанов.

Их мог бы сделать я ей. Но на деле
их сделал он. И точка, и тире.
И я кричу в ответ: На той неделе.
Но той недели нет в календаре.

Рука, где я держу теперь полбанки,
сжимала ей сквозь платье буфера.
И прочее. В углу на оттоманке.
Такое впечатленье, что вчера.

Мослы, переполняющие брюки,
валялись на кровати, все в шерсти.
И горло хочет громко крикнуть: Суки!
Но почему-то говорит: Прости.

За что? Кого? Когда я слышу чаек,
то резкий крик меня бросает в дрожь.
Такой же звук, когда она кончает,
хотя потом еще мычит: Не трожь.

Я знал ее такой, а раньше -- целой.
Но жизнь летит, забыв про тормоза.
И я возьму еще бутылку белой.
Она на цвет как у нее глаза.

[Maravilla]

***

Один мой друг подбирает бездомных кошек,
Несёт их домой, отмывает, ласкает, кормит.
Они у него в квартире пускают корни:
Любой подходящий ящичек, коврик, ковшик,
Конечно, уже оккупирован, не осталось
Такого угла, где не жили бы эти черти.
Мой друг говорит, они спасают от смерти.
Я молча включаю скепсис, киваю, скалюсь.

Он тратит все деньги на корм и лекарства кошкам,
И я удивляюсь, как он ещё сам не съеден.
Он дарит котят прохожим, друзьям, соседям.
Мне тоже всучил какого-то хромоножку
С ободранным ухом и золотыми глазами,
Тогда ещё умещавшегося в ладони...

Я, кстати, заботливый сын и почетный донор,
Я честно тружусь, не пью, возвращаю займы.
Но все эти ценные качества бесполезны,
Они не идут в зачет, ничего не стоят,
Когда по ночам за окнами кто-то стонет,
И в пении проводов слышен посвист лезвий,
Когда потолок опускается, тьмы бездонней,
И смерть затекает в стоки, сочится в щели,
Когда она садится на край постели
И гладит меня по щеке ледяной ладонью,
Всё тело сводит, к нёбу язык припаян,
Смотрю ей в глаза, не могу отвести взгляда.

Мой кот Хромоножка подходит, ложится рядом.
Она отступает.

 

Дана (Данута) Сидерос.

[Svetlanka]

Милосердие.

Стонет он, зубы крепко сжимая,
И глаза так беспомощно строги.
Умирает. Уже умирает,
Только Смерть задержалась в дороге.

Как турнир хорошо начинался,
Рыцарь рад был удалому бою.
Но в сражении первом остался
На земле, пред беспечной толпою.

Он лежит и уже понимает:
Ангел скоро раскроет ворота.
Умирает, еще умирает,
Ну а Смерть не торопится что-то.

Ослабевшей рукой, хоть не нужно,
Рыцарь молча откинул забрало.
К проигравшим толпа равнодушна -
Победителю почесть и слава.


Жизнь неспешно из раны стекает,
И лицо побледнело от боли.
Умирает он, все умирает,
Что ты, Смерть, издеваешься что ли?

Воин даже не в силах забыться,
Мысли спутались, руки немеют:
"Нужно было слегка отклониться
И ударить не в щит, а правее.

Видно нынче попутал нечистый!
До чего же все глупо и просто..."
Тут к сраженному рыцарю быстро
Дама сердца сбежала с помоста.

Чтоб не слышать предсмертные стоны,
На колени пред раненным встала
И мелькнуло в руке ее тонкой
Милосердие в виде кинжала.

Автора не знаю. Прочитала в журнале "Полярная звезда" 1997 год,
который случайно попался в руки, когда ждала подругу в учительской, лет 15 назад
Вроде незамысловатые стихи, а в память врезались намертво.

[Ugo Fantozzi]

[Maravilla]

Владимир Строчков, 1992.

 

Я говорю: "Устал, устал, отпусти,
Не могу — говорю — устал, отпусти, устал".
Не отпускает, не слушает, снова сжал в горсти,
Поднимает, смеётся: "Да ты ещё не летал", —
Говорит, смеётся, снова над головой
разжимает пальцы, подкидывает: "Лети!"
"Так я же, вроде, лечу, — говорю, плюясь травой, — я же, вроде, летел, — говорю, — летел, отпусти!"
"Устал, — говорю, — отпусти, я устал!" А он опять
Поднимает над головой... А я устал...
подкидывает... Я устал, а он понять
не может, смеётся: "Лети, — говорит, — к кустам."
А я устал, машу из последних сил,
ободрал всю морду, уцепился за крайний куст.
"Ладно, — говорю, — но в последний раз!" А он говорит: "Псих,
Ты же летал сейчас!" — "Ладно, — говорю, — пусть."
"Давай ещё разок!" — "Нет, — говорит, — прости,
я устал." "Отпусти", — смеётся. "Не могу, ты меня достал!
Разок", — говорю. "Не могу, — говорит, — теперь сам лети!"
"Ну и чёрт с тобой, — говорю, — Господи, как я с тобой устал!"
И смеюсь. Он глядит на меня, а я смеюсь, не могу.
"Ладно, — говорит, — давай, с разбега!" И я бегу...

[Maravilla]

Если б мог, я б оставил себе лишь твои глаза 
Без плохих настроений и страшных ударов в спину, 
Без привязанности к переездам и никотину, 
И улыбки, как будто я что-то не то сказал, 

Без надломленных рук, тонких пальцев, набора слов 
О других городах, обещания ждать войны, 
Без привычки нахально не верить в мою любовь, 
Красоты содержанки, уверенности жены... 

Если б мог, я бы вынул тебя из людской беды, 
Как младенца после крещения вынимают 
Из воды, отваром из хмеля и череды 
Умывал бы тебя, бормоча, что так не бывает, 

Только ты не из тех, кто ставит все на других. 
Я стараюсь. Живу, слишком правил не нарушая, 
Но когда-то я подло скажу: "Все вокруг враги, 
Только я не предам!" - и предам, за тебя решая...

Александра Шалина.

[Niksik]

За горами, за полями,
За широкими морями,
Вдалеке, едва видна
Есть Америка-страна.
Правит той страной Обама
Правит плохо. Скажем прямо —
Как правитель он, увы,
Где-то в уровень ботвы,
Но зато горазд бузить,
Миру целому грозить,
Ежли кто ему перечит —
Может даже забомбить.
Утром встанет, съест салат,
Влезет в шлёпки и халат
И зовет скорее Псаки,
В смысле, значит, на доклад.

Обама:
Свет мой, Псакушка, скажи,
Да всю правду доложи!
Я ль на свете всех чернее,
Всех завистливей и злее,
И богаче всех, и круче?

Псаки:
Ты, мой босс, чернее тучи,
Злее самых злых собак
Вредный, прям как Шапокляк!
Ликом хмур, остер зубами!
В обчем, ежли между нами,
То такого мудака
Мир не знал еще пока!
Про богатство — что сказать,
Уточню, чтоб не соврать…
Вроде мы должны Китаю
Триллионов эдак пять?
Ну а с крутостью, Барак
У табе вабче никак.
Это царь рассейский, Вова,
Вот уж кто крутой чувак! (мечтательно)
В камуфляже, в сапогах,
Он летает в облаках
И ныряет в океяне
Лучше всяких черепах.
Невысокий, но зато —
Черный пояс по дзюдо!
В обчем, если для сравненья,
Ты пред ним- вабче никто!

Обама:
Полно девка, не гони!
Обойдемся без брехни!
Ну, а ежели не в курсе —
Так пойди и уточни!
Я великий демократ,
Кандидат и лаурьят!
Предо мною сам Дарт Вейдер
Так, не Вейдер… Просто Дарт!

Псаки ехидно:
Раз коснулись этих тем —
Нечем хвастаться совсем!
Вейдер может и ушастый,
Так хотя бы носит шлем!
Ты же, глянь, глиста-глистой,
Но ушами ты крутой!
Ты случайно Чебурашке
Не приходишься родней?

Обама:
Будешь много рассуждать —
Я велю тебя распять!
Это что еще за мода —
Президентов оскорблять?
А про Вовку — дай лишь срок,
Преподам ему урок.
Он давно торчит, паскуда,
Прямо горла поперек.
У него такая прыть
Прям не знаю, как и быть —
Ни корейцев почухонить,
Ни сирийцев побомбить.
Только сунешься куда —
В рожу красная звезда!
В обчем, этот царь рассейский,
Просто сущая беда!
А укропы? Вот доклад —
Не страна, а просто клад!
Дык и там он мне попортил
Весь намеченный расклад!
Столько денег извели —
А остались на мели,
Да и ихний Янукович,
Если честно, хуже тли!
Вот что, вместо чтоб болтать
Рассуждать да уточнять
Наколдуй-ка ты мне, лучше,
Как Укропию отнять?

Псаки:
А чего? Я завсегда!
Ветер вой! Мутись вода!
Демокрасты, либерасты,
Ну-ка, все давай сюда!
Колдуй баба, колдуй дед
На госдеповский скелет
Наколдуйте мне немедля
Про Укропию ответ!
(Небеса темнеют, сверкает молния, гремит гром, воют либерасты. Внезапно, в вихре смерча, появляется сверкающее яйцо)

Псаки:
Из заморских забубень
Прямо с фабрики "Рошень"
Принеслось яйцо с сюрпризом,
Вскрой его, кады не лень!
Но учти, что сей снаряд
Только с виду шоколад.
Ты на зуб его не пробуй —
Он вообче, возможно, яд!

Обама:
Ты смотри! Ну прям родня!
Так похоже на меня!
Я ведь тоже шоколадный,
А внутри — совсем херня!
Ну, Вован, теперь держись,
Я тебе попорчу жисть!
Эй, в яйце, чего таишься?
Выходи да покажись!
(Яйцо со скрипом открывается, оттуда выскакивает Петя Порошенко)

Порошенко:
Эх, свезло мне, пацану,
В нужную попал страну!
Здравствуй, черный повелитель!
Можно, я тебя лизну?

Обама, морщась:
Вот давай без этих штук,
Ты мне, Петя, просто друг!
В свете наших огорчений
Мне лизаться недосуг.
Лучше, милай, мне ответь,
Как нам Вовку одолеть?
И попутно бы на газе,
Да на нефти рук нагреть?
Только ты, сдается мне
Нам подходишь не вполне.
Весь какой то несуразный,
Как мартышка на коне…

Порошенко:
Ты чегой-то больно хмур,
Не волнуйся, мон амур.
Я снаружи неказистый,
Но внутри я — Древний Укр!
Ох, силен укропский ген!
Кем был, скажем, Диоген?
Кто построил пирамиды,
Кто разрушил Карфаген?
Мы открыли метанол!
Мы придумали футбол!
Даже Будда, если честно,
Был по матушке хохол!
Обама:
Мне-то хоть не заливай
Ишь, раззявил каравай.
Ты кончай давить понтами
И по сущности давай!
Порошенко:
В обчем, план у нас такой —
Чтобы справиться с Москвой
Мы устроим на Майдане
Цугенцванг с секир-башкой.
Простреляем, побузим,
Да печенек поедим,
Ну а там, глядишь, и свалим
Злой пропутинский режим.
А потом, как кореша
Все поделим не спеша.
Ну, а Вовке, да народу
Не оставим ни шиша!
Обама:
План хорош, чего рядить?
Значит так тому и быть!
Но учти — такую силу
Одному не победить.
Порошенко:
В одиночку воевать —
Только зря мечем махать.
Ну ка, встань передо мною
Моя сказочная рать!
(Из яйца друг за дружкой выскакивает нечистая сила, строится по росту)
Порошенко:
Вот Тимошечка-краса
Поперек башки коса,
Чудо-юдо на коляске,
Две ноги, два колеса.
Вот болотный Яйценюх,
У него отменный нюх.
Если где дерьмо учует —
Враз найдет, и рыбкой — плюх!
Вот он Ярош, вот Кличко
Вот и педераст Ляшко.
Мы с такой блатной командой
Всех уделаем легко!
Псаки:
Ну, и рожи... Как во сне..,
Аж мурашки по спине…
Ну, а в прочем, тот что с краю
Ничего себе вполне!
Кличко:
Я вчера смотрел вперед,
Но не всякий лишь поймет,
Кто поймет — уже не всякий,
А совсем наоборот!
Псаки:
Что за сладкие слова,
Аж кружится голова!
Кличко:
Если к три прибавить восемь
Будет семь и сбоку два!
(Псаки бьется в оргазме, Обама оттаскивает от нее Кличко)
Обама:
Это что за стыд и срам?
Нам таперя не до дам!
Вот с победою вернешься —
Сам тебе ее отдам.
Вот что Петя, в добрый час!
Отправляйтесь прям сейчас.
Мне не терпится Володьке
Перекрыть в Европу газ.
Ну а я вам, чем смогу
Тоже, значить, помогу.
Замучу по всей Рассее
Либеральную пургу.
Соберу честной народ —
Геев, троллей, прочий сброд
Пусть готовят потихоньку
Мне в Москве переворот.
Ну давай Петюнь, лети!
Легкого тебе пути!
И пиши, смотри, почаще!
Порошенко:
Жди с победой, не грусти!
(Порошенко с нечистой силой запрыгивают в яйцо и улетают)

Действие второе.
Рассказчик:
Наш Барак не прогадал —
Петр надежды оправдал.
Вот талантливый, паскуда,
Даже я не ожидал!
Он с тех пор, как улетел,
Переделал столько дел —
И в гейропе засветился,
И майданцев подогрел.
Здесь по радио соврал,
Там оружие раздал.
И уже к перевороту
Потихоньку приступал.
А Укропия живет!
Ще не вмерла, но вот-вот.
Вместо Клауса Бандера
К ней пришел на Новый Год.
Веселится весь народ,
Кто не скачет — тот поет.
Правосеки, гомосеки,
В обчем — кто их разберет?
Среди этих суматох
Путч застал народ врасплох.
Янукович тихо слился.
Сашко Билый вовсе сдох.
Над Укропией туман.
Отмайданился майдан.
Рассыпается страна.
А в Америке — весна…
Обама:
Ах, весенняя пора!
Засиделся до утра!
Вспоминал златое детство,
Столько лет, а как вчера —
С пальмы слезешь, съешь банан
И купаться в окиян…
Никаких тебе волнений,
Никаких душевных ран!
А теперь? И день и ночь
Не уходят думы прочь —
Где еще на белом свете
Демократии помочь?
(Подходит к карте)
Ну ка… Грузия, Вьетнам.
Тут я был… И тут… И там…
Здесь у нас, похоже, база,
Тут нам дали по ушам…
Пакистан, Ирак, Иран,
Ливия, Афганистан…
Что за карта, в самом деле?
Почему так мало стран?
О… а это что? Непал?
Тут я точно не бывал!
Как у них, к примеру, с газом?
Нам бы газ не помешал!
(Входит Псаки)
Псаки:
Я сейчас была в ООН
И на прениях сторон
В целях укрепленья мира
Предложила всем закон —
Чтобы ссоры позабыть,
Чтобы друг дружку полюбить
Надо нефть со всего света
К нам в Америку свозить.
Ну, а мы уж посидим,
Посчитаем, поглядим,
А потом, толково, честно,
Всем ее распределим!
Обама:
Ай да девка! Ну дала!
Всех как деток развела!
Ну, и как? Единогласно?
Псаки:
Еле ноги унесла!
Кто толкался, кто орал,
Кто по мамке посылал,
А усатый Минский Батька —
Так совсем меня достал.
Издевался, изводил
Бочку на тебя катил
И таможенным союзом
Нам, как палкою, грозил!
Так орал, что просто жуть!
Аж пришлось мне колдунуть
Так что впредь он нам перечить
Не смогёт, уверен будь!
Я послала по ветрам
Прям к евойным берегам…
(Звонит телефон, Псаки протягивает трубку Обаме)
Вот он, легок на помине
Извиняться будет, хам!
(Обама берет трубку)
Лукашенко орет:
Ты тшего там, перепил?
Иль башку себе отбил?
Что ж ты мне родную пушчу
Кораблями завалил?
Ежли поврежден в уму —
Хулигань в своем дому!
Твой авианосец "Нимиц"
Мне в болоте ни к чему!
Обама:
Стой, Григорьич, ты о чем?
Корабли? В лесу твоем?
Ты, наверно, обкурился,
Только я-то тут причем?
Лукашенко:
Я собрался по грибы
Только вышел из избы —
Вдруг посыпались из тучи
Эти ржавые гробы!
И теперь, вместо опят,
На пеньках матросы спят
В сосняке лежит подлодка,
А вокруг — фрегаты в ряд!
Обама:
Саня, если рассуждать —
Флот-то мог кто хош послать!
Путин, али Назырбаев,
Аль ишо какая тать.
Лукашенко:
Штож ты брешешь, обезьян!
Я чаво тебе, баран,
Шоб не знать, что US Navy
Ни фига не Казахстан?
В обшчем так, кончай юлить
И заставь их всех свалить!
Или мне твоих морпехов
В бочке на зиму солить?
Не управишься за час —
Я отправлю их в Донбасс.
Им гора металлолома
Пригодится в самый раз (бросает трубку)
Обама — Псаки:
Ах ты ж рыжая карга!
Аль не смыслишь нифига?
Где нашла ты под Бобруйском
Океяна берега?
Ты зачем послала флот
Прямо Батьке в огород?
Это так-то ты колдуешь
За казеный строгий счет?
Псаки:
Виновата я, грешна
Извини меня, страна!
В географии-науке
Я не очень-то сильна.
Я-то думала всегда,
Что страна — это когда
Посередке, значить, суша,
А кругом везде вода…
Обама:
Ты глазенки-то протри,
Да на карту посмотри.
Где ты видишь в Минске море?
Что ты тычешь? Это Рим!
А вот тут, правее, Крым
Обведи-ка голубым!
Мы вот в этой точке скоро
Базу НАТО создадим.
Там привольно и легко
До Москвы недалеко
(Звонит телефон)
О, смотри, международный
Не иначе, как Кличко
(Псаки выхватывает у Обамы трубку)
Кличко:
Джейн! Скажу тебе о том!
Но не раньше, а потом!
Только очень слушай ухом
Все, что говорю я ртом!
Псаки:
Ах, мой милый дуралей!
Я устала ждать вестей
О тебе теперь я слышу
В основном из новостей!
Или вот, из ФБР
Передали, например,
Что уже не депутат ты,
А как будто, даже мэр!
Кличко:
Я был этот… дипутот
Не такой, который тот,
Но запомнить это слово
Я не мог примерно с год!
Петя должность мне сменил.
А чего? Я согласил!
"Мэр" запомнить очень просто
Это вам не депутил!
Ну, да это ерунда
Тут похуже есть беда!
Крым тихонько уплывает,
И, похоже, навсегда!
(Обама, который, оказывается, подслушивал, выхватывает у Псаки трубку):
Что ты мелешь, идиот?
Кто плывет? Куда плывет?
Крым же — это полуостров!
Не баркас! Не пароход!
Ну-ка позови Петра!
Кличко:
От тут эта… Пьян с утра...
Пьет уже почти неделю,
А не только лишь вчера!
Обама:
Ты мозги-то мне не парь!
Где ваш первый секретарь?
Кличко:
Яйценюх-та? Изучает
Русско-Вежливый словарь
Обама, бросая трубку:
Что за сборище макак!
Доскакались, мать их так!
Неужели непонятно,
Что без Крыма нам никак!
Что же делать, как же быть?
Видно, Путину звонить.
Ненавижу с этим русским
Грубияном говорить! (набирает номер)
Обама:
Хай, Владимир! Как дела?
Как Рассеюшка? Цела?
Кстати, как у вас погода?
Путин:
Можно к делу? Без бла-бла?
Обама:
Тут проблемочка одна
Нерешенная видна
Надо б Крым вернуть укропам…
Путин:
-Буду краток. Ни хрена!
Обама:
-Что-то ты уж больно смел!
Есть терпению предел!
Ладно. Понимаю. Сколько?
Путин:
-Буду краток. Офигел?
Обама:
-Ты, Володь, меня не зли
Предлагаю не рубли!
Я ж по доброму пытаюсь!
Путин:
Буду краток. Отвали! (Кладет трубку)
Обама:
А дела-то просто швах...
Все распалось на глазах…
Видно самому придется
Разбираться на местах!
Я сломаю им игру!
Псаки! Сбегай в ЦРУ.
Пусть они фальшивый паспорт
Подготовят мне к утру!
Я пока что постучу
Венедиктову — хрычу,
Пусть организуют встречу,
Что я, зря им всем плачу?
Что стоишь? Давай бегом!
Ждать нельзя, враги кругом!
Мы в Россию вылетаем
В смысле, в пекло прямиком! (С)

[Maravilla]

Снова не мы.

 

ладно, ладно, давай не о смысле жизни, больше вообще ни о чем таком
лучше вот о том, как в подвальном баре со стробоскопом под потолком пахнет липкой самбукой и табаком
в пятницу народу всегда битком
и красивые, пьяные и не мы выбегают курить, он в ботинках, она на цыпочках, босиком
у нее в руке босоножка со сломанным каблуком
он хохочет так, что едва не давится кадыком

черт с ним, с мироустройством, все это бессилие и гнилье
расскажи мне о том, как красивые и не мы приезжают на юг, снимают себе жилье,
как старухи передают ему миски с фруктами для нее
и какое таксисты бессовестное жулье
и как тетка снимает у них во дворе с веревки свое негнущееся белье,
деревянное от крахмала
как немного им нужно, счастье мое
как мало

расскажи мне о том, как постигший важное – одинок
как у загорелых улыбки белые, как чеснок,
и про то, как первая сигарета сбивает с ног,
если ее выкурить натощак
говори со мной о простых вещах

как пропитывают влюбленных густым мерцающим веществом
и как старики хотят продышать себе пятачок в одиночестве,
как в заиндевевшем стекле автобуса,
протереть его рукавом,
говоря о мертвом как о живом

как красивые и не мы в первый раз целуют друг друга в мочки, несмелы, робки
как они подпевают радио, стоя в пробке
как несут хоронить кота в обувной коробке
как холодную куклу, в тряпке
как на юге у них звонит, а они не снимают трубки,
чтобы не говорить, тяжело дыша, «мама, все в порядке»;
как они называют будущих сыновей всякими идиотскими именами
слишком чудесные и простые,
чтоб оказаться нами

расскажи мне, мой свет, как она забирается прямо в туфлях к нему в кровать
и читает «терезу батисту, уставшую воевать»
и закатывает глаза, чтоб не зареветь
и как люди любят себя по-всякому убивать,
чтобы не мертветь

расскажи мне о том, как он носит очки без диоптрий, чтобы казаться старше,
чтобы нравиться билетёрше,
вахтёрше,
папиной секретарше,
но когда садится обедать с друзьями и предается сплетням,
он снимает их, становясь почти семнадцатилетним

расскажи мне о том, как летние фейерверки над морем вспыхивают, потрескивая
почему та одна фотография, где вы вместе, всегда нерезкая
как одна смс делается эпиграфом
долгих лет унижения; как от злости челюсти стискиваются так, словно ты алмазы в мелкую пыль дробишь ими
почему мы всегда чудовищно переигрываем,
когда нужно казаться всем остальным счастливыми,
разлюбившими

почему у всех, кто указывает нам место, пальцы вечно в слюне и сале
почему с нами говорят на любые темы,
кроме самых насущных тем
почему никакая боль все равно не оправдывается тем,
как мы точно о ней когда-нибудь написали

расскажи мне, как те, кому нечего сообщить, любят вечеринки, где много прессы
все эти актрисы
метрессы
праздные мудотрясы
жаловаться на стрессы,
решать вопросы,
наблюдать за тем, как твои кумиры обращаются в человеческую труху
расскажи мне как на духу
почему к красивым когда-то нам приросла презрительная гримаса
почему мы куски бессонного злого мяса
или лучше о тех, у мыса

вот они сидят у самого моря в обнимку,
ладони у них в песке,
и они решают, кому идти руки мыть и спускаться вниз
просить ножик у рыбаков, чтоб порезать дыню и ананас
даже пахнут они – гвоздика или анис –
совершенно не нами
значительно лучше нас

[Niksik]

С неба звездочку дастань мне

И на память подари

Я е >&^%$ л такие штучки,

с неба звезды доставать

За какойто проститутки

Буду жизнью рисковать....

[бeгемот]

С неба звездочку дастань мне
И на память подари
Я е >&^%$ л такие штучки,
с неба звезды доставать
За какойто проститутки
Буду жизнью рисковать....

неплохо

[Race_Devil]

Про современность

Снова под окном чурки режут барана
А я просыпаюсь на работу рано
И царапина на двери не испортит мне утро
Просто ночью моя тачка помешала кому то

Все кругом обсуждают новости важные
И георгиевская лента на сумке у каждого
Или на антенне, или на пиджаке
Георгиевская лента на каждом дураке

И в этой кутерьме весь день и пройдет
Очередной видеоблоггер снимает как он срет
И народ ставит лайки, это всем интересно
Но по сути, народ- пустое место

Изменено: Race_Devil, 08 Июнь 2015 - 14:38